Кроме того, ему не понравилось, что в либретто Ричарда слишком много банальных шуток. Мы полностью сошлись на том, что Гастон Леру сделал правильный ход, написав, что Призрак родился с изуродованным лицом. Некоторые экранизации в этом отличались от оригинального сюжета. Например, в фильме Артура Лубина Призрак получает увечье, когда ему в лицо плескают кислотой, но это совершенно меняет суть трагедии.
Мы расстались, договорившись, что Хал станет режиссером «Призрака». У Кэмерона, конечно же, были свои соображения. Он сильно зависел от Тревора и его команды в Королевской шекспировской компании, так как Тревор руководил постановкой «Отверженных». Так что Кэмерон считал, что в первую очередь нам нужно рассмотреть именно его кандидатуру. Кроме того, он боялся, что Хал утратил хватку, так как его последние мюзиклы потерпели крах.
Короче говоря, я оказался в очень неудобном положении. Внутренний голос подсказывал мне, что у Тревора будут проблемы с сюжетом. Его дотошность потребует логичных объяснений того, что нужно просто принять как данность. Хал же имел чутье на эффекты, и я искренне верил, что это именно то, что нужно «Призраку». В любом случае, Тревор был занят «Отверженными», что, однако, не помешало ему посмотреть наше шоу в Сидмонтоне.
37
«Большое отличие от книги»
В 1985 году на фестивале в Сидмонтоне мы показали три мюзикла: «Café Puccini», «Призрака» и «Girlfriends» Ховарда Гудолла. Театром служило небольшое здание бывшей церкви Святой Марии в нашем саду. Внутри мы сделали перепланировку, так что крошечная сцена 20 на 14 футов расположилась напротив места, где раньше был алтарь. Над сценой располагался небольшой балкон, на котором теснились наши несчастные музыканты. Именно с него Мария Бьорнсон запускала люстру из «Призрака». Не останавливаясь на этом, она каким-то образом умудрилась установить лодку Призрака прямо под колокольней. В итоговом варианте мюзикла, шедшем в театрах по всему миру, не было ни одного элемента, который Мария не задействовала бы на той сцене по размерам напоминавшей боксерский ринг.
Мы действительно ограбили «Отверженных» и задействовали почти всех актеров оттуда: Колм Уилкинсон сыграл Призрака, Клайв Картер – Рауля, Мира Сэндс, наша Гамби из «Кошек», стала Карлоттой, а Кристиной, конечно же, Сара Б. Поставил шоу помреж Тревора Нанна – Дион Макхаг. Я спрашивал у Хала, не хочет ли он заняться постановкой, но он сказал, что на первом этапе я справлюсь самостоятельно.
Шоу началось после десяти вечера, зрители были в приподнятом настроении после итальянского ужина с прекрасным Бароло. Так что сцену аукциона встретили со смехом. Набор лотов был примерно таким же, как и сейчас: афиша «Ганнибала», несколько черепов из постановок Мейербера. Зрители особенно смеялись над продажей музыкальной шкатулки фигуркой обезьяны, играющей на тарелках. Но, когда прозвучали кластерные аккорды, предшествующие словам Рауля, в зал как будто ворвался порыв холодного ветра.
В глубине балкона высоко над сценой сверкнула и скользнула по тросу к середине зала огромная люстра, похожая на инопланетный корабль. Увертюра тогда была точно такой же, что и сейчас. Далее существуют некоторые отличия. Оперой, которую репетируют в начале мюзикла, был не «Ганнибал», «Человек в железной маске». Так Ричард мог написать больше шуток: на вопрос Карлотты о том, где содержится ее любовник, звучит приглушенный крик «Я здесь внизу». Наши наполненные выдержанным Бароло зрители от души хохотали на этом моменте. Сцены с песнями «Angel of Music» (в роли Мег чудесно сыграла танцовщица Жаки Харман), «The Phantom» и «The Music of the Night» не изменились, хотя слова были другими. Колм невероятно спел песню и практически сорвал овации. Сара показала результат своих занятий танцами, самостоятельно поставив номер. Через года она повторила его с Майклом Кроуфордом под пристальным наблюдением Джиллиан.
Сцена с владельцами театра не дотягивала до должного уровня, как выразился Хал. Она почему-то называлась «Papers», и, несмотря на то что я впоследствии использовал фрагменты мелодии оттуда, мы полностью отказались от нее. Сцена на крыше не менялась. После «All I Ask of You» музыка специально продолжается, чтобы сдержать аплодисменты до конца первого акта. Если бы я по-другому написал эту песню, она бы каждый раз прерывала шоу. Как бы то ни было, зрители затихли, когда Колм появился на балкончике над сценой с припевом «I gave you my music», другой частью, которая осталась без изменений.
С падением люстры в зале погас весь свет. Предполагалось, что она остановится прямо над головами зрителей, однако редактор Келвин Маккинзи из Sun утверждал, что она задела его. Он озвучил это на радиопередаче на следующей же неделе, нарушив главное правило Фестиваля хранить молчание. Я думаю, он просто поднялся с места, чтобы первым успеть в бар. В том году среди наших зрителей было много влиятельных медиаперсон. Дэвид Фрост, Роберт Максвелл и Эндрю Нейл собрались, чтобы обсудить свои «опасения за будущее прессы». Наше шоу только выиграло от этого.
Тогда мы показали только первый акт – второй еще не был написан – и я не могу сказать, что «Призрак» стал безусловным фаворитом Фестиваля. Все посчитали, что «Café Puccini» – более перспективный проект. И большая часть наших зрителей согласились с «опасениями» Кэмерона насчет слабого либретто. Но для себя я понял то, что хотел: у «Призрака» были все шансы стать чем-то особенным.
СТОЛЫ ЕЩЕ НЕ БЫЛИ убраны из сада, когда я получил пространное послание от Тревора Нанна. Он писал, что приехал в Сидмонтон в полной уверенности, что будет ставить «Призрака». Ведь Кэмерон послал ему роман Леру, а я как-то предложил ему посмотреть немое кино по мотивам книги, и он «отменил репетиции в Глиндебурне», чтобы приехать в Сидмонтон, потому что считал, что его попросили провести «предварительное исследование предстоящего проекта». Он также писал, что Кэмерон сказал ему, будто Джим Шарман больше не участвует в постановке – любопытно, так как кандидатуру Джима мы даже никогда не обсуждали. И в это воскресенье Кэмерон сообщил, что режиссером будет Хал Принс, и он почувствовал, как его «окунули в дерьмо, от которого он никак не может отмыться».
Это была очень щекотливая ситуация. Я телеграфировал Кэмерону, чтобы напомнить, что мюзикл даже не был закончен, и попросить его «не принимать на свой счет», но пока помалкивать о нем. Также я сообщил, что режиссеру «Отверженных», вероятно, требуется принять душ. Кэмерон ответил, что «не принимает на свой счет» и что ничего такого не обещал Тревору, а всего лишь «пытался на всякий случай прощупать почву». Он также ответил, что «принял меры предосторожности, как мы обсуждали, сказав Тревору об интересе со стороны Хала Принса». Кроме того, в сообщении говорилось, что Тревор был озадачен тем, что я использовал мелодию, для которой он написал песню «The Music of the Night». Я объяснил, что думал, он знает, что ни одной звукозаписывающей компании композиция не понравилась. Но с этой песней я также находился в немилости у Сары Б, потому что изначально написал песню для нее, а потом отдал парню в маске.
